[Anayan]

"Сестра" стала самым первым моим инцестом (в какой-то мере боевое крещенье!) и еще одним фанфиком, написанным по песне и сюжет которого изменился в процессе написания. Вдохновлено все это было в какой-то мере песнями "Полынь и Ковыль" и "Voodoo Doll" (замечательное сочетание, не правда ли?) и изначльно должно было повествовать о том, как Ричард страдает после крушения Надора. В итоге Ричард все равно страдает, но по другому поводу. А еще там должны были быть намеки на альдодик, но Ричард оказался настолько тупым наивным и Окделлом, что не заметил, как на него смотрит анакс.

Название: Сестра
Бета: [J]Поларис[/J],  Alves
Размер: мини, 2071 слово
Пейринг/Персонажи: Ричард Окделл/Айрис Окделл (в воспоминаниях), Альдо Ракан
Категория: почти гет
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: О сложных взаимоотношениях членов семьи Окделлов.
Дисклеймер: Все герои принадлежат В.В. Камше, но мы хотим дать им еще один шанс.
Предупреждения: инцест.



Один. Два. Три. Четыре.

Четыре. Три. Два. Один.

Нужно было успокоиться. Успокоиться прямо сейчас. Сию же минуту. Повелитель Скал должен уметь сдерживаться в таких ситуациях и после таких ситуаций.

Но как можно сдержаться, когда щека горит от полученных царапин?

И все из-за Айрис.

Из-за Айрис, которая за один год из милой девочки превратилась в бешеную кошку.

Ричард прикоснулся к щеке и тут же отдернул руку, почувствовав боль. Находись он сейчас в другом месте, и можно было бы притвориться, что царапины появились из-за чего-то другого, а не ногтей сошедшей с ума сестрицы. Он бы нес их с показной гордостью, как шрамы, доставшиеся рыцарю Великой Талигойи. В конце концов, произошедшее видели единицы…

Ох уж эти единицы!

Ох уж эта Айрис, которая разом опозорила всех — и его, и целый род Окделлов, их герб и родовой девиз... Окделлы всегда были твердыми и незыблемыми, Айрис своей выходкой это перечеркнула.

Позор семьи, не иначе.

А особенно обидно, что Катари все это видела. То есть, может быть, и не все, но финал этой безобразной сцены — точно. И наверняка не знала, что в том нет его вины, это все Айрис. Айрис, которая так хотела сбежать из Надора.

Для чего? Чтобы потом вести себя так при дворе?

Ричард выдохнул, разжал сжатые в кулаки пальцы. Он должен был успокоиться прямо сейчас. Настоящим эориям не пристало отдаваться чувствам, они обязаны быть беспристрастными и спокойными.

Но почему же ему никак не удавалось прийти к этому?

Конечно, это все из-за Айрис.

Опять все из-за Айрис.

По кругу — из-за Айрис, из-за Айрис, из-за Айрис...

Когда же это закончится? Когда он выбросит из головы этот неприятный случай? В конце концов, ничего ужасного не произошло. Настоящие рыцари должны уметь встречать оскорбления с выпрямленной спиной, спокойным лицом и чуть ироничной улыбкой! Настоящие рыцари должны уметь принимать вызовы! А подобное могло произойти с каждым человеком, будь у него такая сестра.

И если бы Айрис не была девушкой, любой уважающий себя благородный человек вызвал бы ее на дуэль за оскорбление! Но она была девушкой. Внезапно поглупевшей девушкой.

Хорошо, что Катари не видела всей этой сцены целиком. Что бы она о нем тогда подумала? О сестре — ладно. Раз Айрис считает себя такой взрослой, пусть разбирается со своими невзгодами сама. Но о нем?

И как же хорошо, что тут не оказалось этой скользкой гадины, принявшей обличие человека! Хотя спокойствию у Спрута можно было бы поучиться — вот для таких случаев. Уж лучше быть порывистым, но честным и преданным, чем спокойным и предателем.

Но почему, если он честный и преданный, Айрис на него так накинулась? Почему он должен чувствовать себя виноватым из-за того, что выбрал правильную сторону: Раканов, а не этих подлых узурпаторов? Почему он должен чувствовать себя виноватым из-за того, что поступил по совести? Почему?

Ричард терпеть не мог чувствовать себя виноватым. Он знал, что был прав. Но все равно было тяжело.

Нужно с этим справиться, как положено эорию. Нужно — значит, он справится. Обязательно. Главное — держаться подальше от Айрис, этой бешеной кошки, которая по какому-то недоразумению называется сестрой. Не зря от нее отреклась мать. Чуть ли не впервые за всю свою сознательную жизнь Ричард был согласен с герцогиней Мирабеллой.

Айрис сама выбрала такой путь. Но почему?! И отчего его это так беспокоит? Пусть делает что угодно, только не повторяет сцен, подобных сегодняшней.

Быть может, потому, что она все-таки была его сестрой?

Как же все сложно!

Ричард подумал, что, не будь он эорием, с удовольствием пнул бы ножку этого шкафа. Его ждет Альдо, а он размышляет над какими-то абсолютно неважными вопросами.

***

— Ваше Величество, можно?

— Ричард! — казалось, Альдо был и удивлен, и обрадован одновременно. — Что же ты стоишь? Заходи, конечно.

Ричард кивнул и приблизился к креслу, в котором полусидел-полулежал анакс, вероятно, отдыхая от тяжких трудов. В этом не было ничего удивительного: столько, сколько трудился Альдо, в Ракане не работал никто.

— Ваше Величество, я...

— Ричард, — голос Альдо вмиг стал укоризненным, но в светлых глазах замерцали лукавые огоньки. — Мы же договорились о том, что, когда мы наедине, ты называешь меня по имени. Так или нет?

— Так, — кивнул Ричард. — Но... но у меня правда не получается.

Альдо фыркнул.

— Раз не получается, надо пытаться, — заметил он таким голосом, будто прямо сейчас собирался громко расхохотаться, и махнул рукой на стоящее рядом кресло. — Садись. Что тебя привело сюда?

Только сейчас Ричард понял, что не знает, о чем говорить. О том, что случилось сегодня, рассказывать нельзя — это позорно! Но и ничего не говорить тоже нельзя — Альдо ждал ответа, и было бы просто неправильно промолчать.

И снова — все из-за Айрис. Если бы не ее глупая выходка, он бы не стоял здесь сейчас, спешно решая, что сказать. Альдо, похоже, все понял без слов.

— Ричард, давай ты все же сядешь? Я не люблю смотреть на друзей снизу вверх, особенно во время разговора.

Ричард почувствовал, что щеки заливает краска, и, поклонившись, как того требовали правила гальтарского этикета, поспешно сел.

— Будешь? — Альдо встал и указал на стоящую на столе бутылку с «Дурными слезами». — Я помню, что ты не любишь «Кровь».

Ричард кивнул. Да, пожалуй, это будет и впрямь лучше всего... И внезапно почувствовал, что голос Альдо какой-то... чересчур напряженный.

— Ваше Величество... то есть Альдо...

— Да? — Альдо отвлекся от разливания вина, и Ричард понял, что не ошибся. Во всей позе Альдо ощущалась неестественность.

— Что-то случилось?

Альдо шумно вздохнул и опустился обратно в кресло. Его глаза лихорадочно блестели, и Ричард понял, что, кажется, его вопрос был неуместен.

— Случилось! — в голосе Альдо звучало что-то похожее на гнев. — Случилось! Конечно, случилось! Если где-то поблизости есть эта гадина, то обязательно что-то произойдет, Леворукий его побери! Впрочем, кажется, уже побрал — иначе как все это можно объяснить?

— Алва? — чуть ли не в ужасе выдохнул Ричард.

— Алва! — передразнил Альдо. — Кажется, это худшее, что когда-то случалось в моей жизни! Я с огромным нетерпением жду суда, и лично найду судей, которые вынесут ему смертный приговор!

Да, это было бы самым правильным решением. Рокэ Алва, потомок предателя и сам предатель, не заслуживал ничего иного, кроме как казни. Возможно, когда-то Ричард и мог бы посочувствовать ему, но сейчас — ни за что! Чем умнее становится человек, тем реже он возвращается к тому, что было в далеком прошлом, а если и возвращается — отношение к происходящему будет другим.

— Так что беспокоило тебя? — внезапно вспомнил Альдо, вероятно, решивший отвлечься от неприятных воспоминаний о злейшем враге. — Ты вряд ли пришел просто так.

Вот. Снова. Ричард почувствовал, что его начинает трясти. Сказать правду или придумать что-нибудь? Но нет, ложь непозволительна для Повелителя Скал. Окделлы всегда были честны с людьми и с самими собой, и Ричард Окделл не собирался изменять этому правилу.

— Ваше Величество, понимаете... Это Айрис виновата. Она... — слова закончились. Больше сказать нечего. Несмотря ни на что, его сестра все еще принадлежала к роду Окделлов, и рассказывать о ее безобразной выходке значило опозорить всю семью. Впрочем, куда уж дальше-то.

— Что она? — живо осведомился Альдо, наливая себе еще вина.

Ричард резко выдохнул и рассказал обо всем, что произошло сегодня: о том, как он кинулся навстречу сестре, а та отвесила ему пощечину и обозвала предателем, о том, что это видели люди... Рассказывать было очень больно и очень обидно, потому что он осознавал, что ни в чем перед Айрис не провинился, и не понимал, почему она отнеслась к нему так... А вспоминать обо всем было еще противнее.

— Быть может, ее стоит отправить в монастырь? — задумчиво предложил Альдо, откидываясь на спинку кресла. — Там ей будет самое место, как мне кажется.

— Ваше Величество!

— Скажешь, нет? — коротко усмехнулся Альдо, до боли напомнив кого-то. — Но ты же сам знаешь, что Повелители должны обладать чистой репутацией. Тебе не кажется, что твоя сестра может быть пятном на ней? Большим пятном? Чем больше она будет здесь, тем больше те, кто видели все, будут разговаривать об этом, и тем дальше будет идти данная сплетня. Если ее тут не будет, то слухи поутихнут, ты так не думаешь?

— Ваше Величество... Альдо... Айрис нельзя отправлять в монастырь. Она там совсем зачахнет!

— Ну вот, снова! — тяжело вздохнул Альдо, и Ричард внезапно понял, как тот устал. — Ричард, давай ты решишь, как ты относишься к своей сестре? Это же невозможно — сначала ты говоришь, что она точно бешеная, теперь ты за нее вступаешься... Одно, конечно, другому не мешает, но все-таки...

Ричард опустил глаза. Он на самом деле не знал, что сказать. Как же все это мерзко. Как же все это низко. Как же все это недостойно Повелителя Скал!

А он в это ввязался. В мерзкое, низкое и недостойное.

И все началось с поездки в Надор.

Вот так и бывает — начинается с незначительного, а заканчивается тем, что не можешь выпутаться из хитросплетения узлов.

— Молчишь. Значит, понимаешь, что я прав, — по-своему истолковал повисшую в комнате тишину Альдо, и Ричард не имел права его за это винить — ни один человек не мог читать чужие мысли. Даже анакс. — Ладно, к этому мы вернемся чуть позже. Что-то еще?

— Нет, Ваше Величество, — выдавил Ричард, чувствуя, как в горле внезапно появляется ком, и с трудом поднял глаза на Альдо. Взгляд того был направлен прямо на него, однако глаза затянулись какой-то поволокой. Альдо положил подбородок на сложенные в замок руки, будто замечтался о чем-то.

— Тогда ты можешь идти, — Альдо словно отвлекся от своих мыслей и посмотрел на Ричарда странным взглядом — или просто мерещилось в полумраке, что в глазах анакса полыхают огни Заката? — И, подумай о том, что я сказал.

Ричард снова кивнул.

— До свидания, Ваше Величество... Альдо.

— До свидания, Повелитель Скал... Ричард, — шутливо передразнил его Альдо и широко улыбнулся.

А огни из глаз пропали, будто бы их и не было.

Чушь какая-то.

Видимо, от усталости мерещится.

***

Просто сидеть в особняке было тяжело, но делать что-то другое не получалось. Возможно, из-за негодования и злобы, от которых Ричард никак не мог избавиться.

Потому что Айрис так поступила.

Потому что он решил поиграть в благородство и отказался от того, что было бы лучшим выходом в данной ситуации — сослать сестру в монастырь. Там ей самое место, но Повелители Скал не берут своих слов обратно, и поэтому теперь Айрис останется при дворе.

Ричард вздохнул и посмотрел на окно с задернутыми тяжелыми бархатными шторами, а потом перевел взгляд на стену, куда лично приказал повесить портрет Алана Святого. Смотрелось очень хорошо, только кабаньи морды нужно будет обязательно снять, а то они выглядят как издевательство. Алва, даже находясь в Багерлее, продолжал напоминать о себе. Прав Альдо, сотни раз прав — казнить бывшего Первого маршала Талига нужно было непременно!

Внезапно пламя свечи взвилось высоко вверх, а канделябр пошатнулся и почти упал, но Ричард успел его подхватить. Свечи потухли, и теперь в комнате было темно. Распахнулось окно, в дом ворвался холодный ветер и, подняв начатое письмо Катарине, закружил его над столом, а затем отправил прямиком в камин. Ричард бросился следом, но было уже поздно — бумага горела в огне, который заполыхал, точно его заколдовали.

Ричард подошел к окну, отдернул шторы, закрыл ставни и почувствовал, что его знобит. Вновь вспомнилась Айрис. Только на этот раз не в Ракане, а в Надоре. Она сидела тогда перед зеркалом, а Ричард неумело заплетал ей косы. И так приятно было прикасаться к светло-русым волосам, а потом смотреть в серые глаза и понимать, что он любит свою сестру.

А что сейчас?

Внезапно Ричарду захотелось, чтобы все стало как прежде. Нет, Альдо должен оставаться на троне, но хотелось встретиться с сестрой, когда она еще была ужасно милой и немного нескладной девочкой, больше всего на свете мечтающей вырваться из Надора. И чтобы было, как тогда, перед Лаик, когда они случайно поцеловались в губы, а потом отпрянули друг от друга. Зачем они это сделали?

Потому что тогда любили друг друга. А сейчас... а что говорить о «сейчас», если родная сестра кидается на него, как полоумная, а он думает, не сослать ли ее в монастырь. Не нужно было приезжать в Надор. Они бы не увиделись, и Айрис не воспылала бы таким желанием приехать в тогда еще Олларию, и ничего этого бы не было.

А теперь приходилось сидеть и вспоминать.

Женщина на одном из портретов до боли напоминала Айрис. Неужели это теперь будет везде его преследовать?

Слухи не должны дойти до ушей досужих кумушек. Они и не дойдут. И никто ничего не узнает. Ни о сегодняшнем случае, ни о том, что было почти два года назад.

Было — и было.

Ричард откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, приказал себе не представлять Айрис и ее волосы, упавшие водопадом на плечи, когда он случайно не удержал их в руках, заплетая косу, и некоторое время просто сидел, прислушиваясь к треску огня. Вроде бы стало легче, хотя страх — не страх, холод — никак не хотел уходить.

В окно глядела круглая луна, отливающая багровым. Лунный свет освещал портрет, висевший над камином, и та, что была изображена на картине, загадочно улыбалась. Нарисованная женщина точно знала все.

@темы: #fics, куртуазия и шпаги, ФБ — как много в этом звуке!