В команду редких пейрингов ОЭ я хотела попасть с прошлого года, когда все пропустила и половину зиму жалела, что так поздно погрузилась в этот фандом. В этом году я пошла в команду, едва она только появилась. И пошла. И начала туда нести работы (а на тот момент сообщество было в плане работ абсолютно пустым, и ближе к визитке (начало января) там висели только два моих фанфика про Этери и два моих тумблер-коллажика - и еще один фанмикс (хоть это не мое)
И тут появляется замечательная в своей шикарности Эр Окделл - и тут в сообществе начинается движуха.
К моему большому сожалению, я не смогла поучаствовать в подготовке к визитке (ибо засосало реалом), но зато натащила мелкодраббликов на низкий рейтинг (господи, я так хотела написать эту драму про Робера с Марианной, так хотела!), впервые приносила что-то в дедлайн - за две минуты до дедлайна, чудом успела - и ужасно благодарна замечательным бетам Enco de Krev, эр Окделл и Кавайной немке, которые привели эти драбблы и мини в божеский вид.
Чем запомнилась эта битва еще? Я впервые что-то сделала на визуал! Вообще это было для подстраховки (как я уже говорила, в сообществе было мало работ), но тем не менее оно пошло в выкладку.
Еще я опоздала с аватарками
Очень хотела успеть, но перепутала даты. Что ж, может оно и к лучшему.
Еще было мини на спецквест, драббл на внеконкурс, но я сейчас буду говорить не о них, а просто скажу, что у меня была очень хорошая команда, и я давно не творила с таким удовольствием и не порывалась писать в дедлайн (первый опыт, юхуу!). Замечательные люди в команде, замечательная атмосфера в команде - и я очень рада, что этой зимой я играла с этими замечательным людьми. И в следующем году тоже пойду обязательно, если команда соберется.
А теперь - непосредственно про работы.
Сначала речь пойдет о драбблах. Итак, тот самый, что о Робере и Марианне. Несмотря на то, что его написанию предшествовали длительные страдания по поводу того, что он не пишется, в итоге на него я потратила минут тридцать от силы. И вообще сначала он должен был быть основан на сказке "Спящая красавица" (время удивительных откровений), но не сложилось.
Название: Сны
Бета: Enco de Krev, эр Окделл
Размер: драббл, 266 слов
Пейринг/Персонажи: Робер Эпинэ/Марианна Капуль-Гизайль
Категория: гет
Рейтинг: PG-13
Жанр: драмаПредупреждение: упоминаются каноничные смерти персонажей
читать дальшеРобер часто не может уснуть. Он лежит с открытыми глазами, смотрит в потолок и вспоминает тех, кто был когда-то с ним и кого он потерял. Тех, кто погиб, оставив его в этом мире. Отец с братьями, мать, Альдо, Катарина, Ричард, Никола, Жильбер — список имен бесконечен, и можно продолжать его целую вечность. А можно закончить на Марианне.
Он не спас никого из них.
Он вспоминает разговоры с братьями, плачущую мать, звонкий смех Альдо, сестру на суде. Вспоминает всегда немного удивленное (почему оно было таким, почему?) лицо Ричарда, Жильбера. Вспоминает руки и губы Марианны и едва удерживается от стона. Он не может избавиться от этих видений, каждый день посещающих его, он чувствует поцелуи Марианны, он обнимает ее — и вспоминает, что она мертва.
Они все мертвы. А он — жив. Порой Создатель так изощренно шутит.
Иногда он все-таки засыпает, но ненадолго — ему снятся кошмары. Все те, кого он любил, и те, кто умерли, умирают заново. Это невыносимо.
Но однажды он увидел хороший сон.
Все живы. Рядом сидит Марианна. Она целует его в губы и обвивает рукой шею. А рядом — дети, которые очень похожи на его друзей и родственников. Вон тот мальчик — одно лицо с Ричардом, а эта девочка до смерти похожа на Катарину, и у Робера невольно сжимается сердце.
— Посмотри на них, — шепчет Марианна. — Они так похожи на нас с тобой.
Робер так не считает, но все же согласно кивает в ответ и треплет волосы мальчику-Ричарду, а Марианна гладит по голове «Катарину»; мягко улыбнувшись, расплетает ей волосы, которые рассыпаются по детским плечам.
— Я счастлива, — говорит она и целует его.
И Робер успевает проснуться прежде, чем во сне все сметает пожаром.Дальше была "Ненависть", которая вообще сначала должна была бы аушной историей про Мэллит, но стала историей про Айрис Хейл, которая ненавидит Эгмонта спустя годы. Тоже написалась достаточно быстро (и опять же после того, как я долго думала, как это писать).
Название: Ненависть
Бета: Enco de Krev, Кавайная немка
Размер: драббл, 431 слово
Пейринг/Персонажи: Эгмонт Окделл/Айрис Хейл
Категория: гет
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: G
читать дальше
Любимое слово Айрис Гаспар, в девичестве Хейл, — «ненависть». Оно отдается в голове гулким шумом, едва она вспоминает того, кого давно любила. Так давно, что оно могло бы забыться, но не забывается.
Она ненавидит Эгмонта Окделла. Она ненавидит Надор. Она ненавидит все, что связано с тем временем.
Айрис опускается на скамейку и, точно ей все еще восемнадцать лет, собирает цветы в букет. Черные цветы. Черные, как ее ненависть. Черные, как ее мысли об Эгмонте Окделле, который оставил ее ради невзрачной моли лишь из-за того, что она «достойная девица». Он объяснял это тогда Айрис, взяв ее за руки и глядя в глаза, объяснял, почти извиняясь, наверное, думая, что совершает благое дело, за которое попадет в Рассветные сады.
Айрис надеется, что он горит в Закате. Горит и вспоминает ее.
Она едва удержалась тогда от двух вещей. От слез и от пощечины Эгмонту — ей уже было все равно, что он о ней подумает. Но не сделала это, хвала Создателю. Ни слезинки не проронила, лишь выдернула руку и пошла прочь. В волосах остались незабудки, которая она вплетала специально для Эгмонта, потому что он любил их.
Зря.
Она шла долго-долго, пока не вышла к озеру, у которого росли ромашки и те самые незабудки. Когда-то она, точно самая настоящая простолюдинка, гадала — любит-не любит, придет-не придет. Цветы лгут.
Айрис раскладывает черные цветы на скамейке и, беря их по одному, плетет венок. Каждый цветок на каждую пролитую после той встречи слезинку, сплетая цепь ненависти со звеньями из черной мальвы
Она ни разу в жизни не рассказывала об этом мужу — не успела. Очень скоро после того, как на ее руке появился свадебный браслет, супруг тоже покинул ее — умер от лихорадки. Видимо, это судьба, и ей суждено остаться одинокой на всю жизнь. Он даже не успел посеять в ней свое семя — сначала она пила алатскую ветропляску, помня о любви к Эгмонту, а потом... а потом стало поздно.
Эгмонт точно горит в Закате. За все причиненное ей зло.
Айрис доплетает венок, но не надевает его. Она плела его не для этого — венок нужен был, чтобы пустить по течению реки. Пускай уносит.
Она делала так уже несколько раз, надеясь избавиться от своей ненависти. Но не получалось — то ли течение не могло унести все плохо, то ли злобу, которую в ней посеял Эгмонт, нельзя было изгнать таким способом.
Уже вставая со скамейки, чтобы исполнить задуманное, она срывает красный мак и вплетает его себе в волосы.
Пускай ненависть уплывет, а любовь останется.
Ведь Эгмонт был ее первой любовью. Первой и единственной. Она не любила своего мужа, каким бы грехом это ни считалось. Так получилось.
Стебель цветка щекочет ей голову. Солнце слепит глаза.
В этот раз все должно получиться.И последний драббл, написанный на низкорейтинг - он мой любимый из всех драбблов, и я и почти довольна. Писалось быстро, писалось в дедлайн, но все равно нравится, ибо ну как так - не написать ни одной работы про Леонарда Манрика на низкий рейтинг? Он был просто обязан там быть! И появился там.
Название: Круги на воде
Бета: Enco de Krev
Размер: драббл, 695 слов
Пейринг/Персонажи: Леонард Манрик|(/) Марсель Валме, намек на Леонард Манрик/Оскар Феншо
Категория: преслэш
Жанр: романс
Рейтинг: PG
Предупреждение: AU (Рокэ Алва все же взял Леонарда в Фельп)
читать дальшеЛеонард вдыхает свежий морской воздух.
— Никогда не думал, что мне доведется попасть на корабль, — делится он с Валме, который пристально смотрит вдаль. Леонард говорит осторожно, как бы невзначай — сложно привыкнуть к тому, что тебя хоть где-то не презирают.
— Все мы не думали, — усмехается Валме и бросает в море камешек, взятый с берега в качестве сувенира. По воде идут круги, и Леонард думает, что это очень красиво. Во всяком случае красивее, чем мутный след от камня в грязном Данаре или желтой от глины Рассане.
Только не вспоминать о Варасте, не вспоминать о невыносимом Феншо.
— Мне очень повезло, — произносит Леонард, отрывая взгляд от водной глади. — Я на самом деле благодарен Первому маршалу и вам, господин Валме, и вообще...
— Я думаю, — серьезно отвечает Валме (наверное, нужно все-таки приучиться называть его по имени хотя бы в мыслях), — что это был великолепный стратегический ход господина Первого маршала. — Валме на миг замолкает, и Леонард уже почти знает, что за этим последует. — Не сочтите за обиду, граф, но ваши родовые цвета способны распугать даже бордонов. Как же хорошо, что сейчас вы от них отказались, пускай и на время!
Леонард пожимает плечами.
— Но подумайте, — продолжает Валме патетически, — просто подумайте, сколько побед вы могли бы одержать, если бы ваш мундир был под цвет вашего герба! Просто немыслимо! Вы затмили бы даже Рокэ Алву!
— Надеюсь, это шутка, — говорит Леонард. Он прекрасно понимает, что Валме (Марсель, Марсель, нужно привыкать к имени, если они участвуют в одной кампании) насмехается не всерьез и уж точно не ставит перед собой целью его обидеть — хотя кто знает.
— Естественно, граф, — улыбается Валме (это было сложно), — но вы же понимаете, что в каждой шутке есть доля правды. Быть может, когда-нибудь вас и ждут громкие победы.
— Я не думаю, что от этого солдаты станут любить меня больше, — почти улыбается Леонард. Только не вспоминать Феншо, только не вспоминать его, Создатель, избавь от этих мучений.
Валме кидает в воду еще один камешек и смотрит, как по воде идут круги.
— Надеюсь, вы не страдаете бессонницей? — осведомляется он, как будто не услышав последних слов Леонарда. — Бессонницей, угрызениями совести, тоской по неслучившемуся или чем-то подобным?
Леонард смотрит удивленно.
— Иногда, — отвечает он, стараясь не думать, чем именно вызван этот вопрос.
Валме — Марсель, Марсель, пора бы уже привыкнуть! — провожает взглядом камень и почти тоскливо спрашивает.
— Вам не нужен адъютант?
Леонард качает головой. Он уже понял, к чему именно клонит Валме. Всем было известно, что он хочет избавиться от сына Арамоны в своем подчинении. Валме можно понять, но Леонард решительно не хочет сокращать свой и без того недолгий — а все из-за Феншо, мысли о котором не покидают его даже ночью, — сон.
— Ясно, — констатирует Валме и грустно смотрит на небо, но Леонард понимает, что эта печаль напускная. Не такой человек Марсель Валме, чтобы серьезно печалиться. — Вам не кажется, граф, что этот закат очень красив?
Закат и впрямь красив, но Леонард не понимает, к чему эти слова.
— Представьте себе, — продолжает Валме, — когда-нибудь вы одержите свою великую победу, и помимо восторженных возгласов вас будет встречать в Олларии или где вы там окажетесь, вот такой замечательный закат. Как победное знамя. Мне кажется, что это — символ того, что нам в этом походе будет способствовать удача. Никогда не верил в то, что такой цвет неба, — дурная примета, а вы, Леонард?
Леонард кивает — в приметы он не верит уже очень давно, с того момента, как ясное небо, предвещавшее радость и удачу, принесло смерть, — а потом внезапно понимает, что его назвали по имени.
— Считаю, что нам пора выпить на брудершафт, — поясняет Валме, когда Леонард изумленно глядит на него. — Мы плывем уже целых два дня, и мне до смерти надоело называть вас графом. Вы же не против такого поворота событий?
Леонард наконец-то улыбается по-настоящему.
— Не против, — подтверждает он. — Совсем не против.
Марсель (все, теперь можно) громко фыркает.
— Наконец-то с вами можно будет нормально побеседовать, — замечает он, дает в руки Леонарду последний камешек, и Леонард, поняв, что нужно сделать, бросает сувенир в воду, по которой тотчас же идут круги.
Похоже, это будет его первой победой. Хотя бы и над собой. В конце концов за всю жизнь он впервые соглашается пить на брудершафт. Определенное достижение.
Может быть, теперь он перестанет вспоминать Оскара Феншо. Остается надеяться на это.
Марсель, щурясь — видимо, последние лучи солнца слепят ему глаза, — улыбается, и Леонард улыбается в ответ.
И еще один драббл — уже на внеконкурс, написанный по замечательной заявке замечательной Павлино (господи, какое счастье, когда находишь сошипперов!), и это мой первый (пусть он и за кадром, но все же) алвадик. Что ж, и такое бывает
Название: Жара
Бета: Enco de Krev
Размер: драббл, 516 слов
Пейринг/Персонажи: Оскар Феншо/Ричард Окделл, намеки на Рокэ Алва/Ричард Окделл
Категория: преслэш
Жанр: general
Рейтинг: PG
Примечание: написано по внутрикомандной заявке:
хочу Феншо/Дик и алвадик фоном. Неразделенная любовь Феншочитать дальше
Во рту становится сухо, и Оскар тянет на себя флягу. Ричард жадно наблюдает за каждым его движением.
— Будешь? — бросает Оскар через плечо и мысленно — почти как ребенок, — радуется кивку. Иногда Создателем даруются такие моменты.
В небе каркает воронье, и он морщится, вспоминая об Алве. Вот уж кому такие моменты достаются чаще, чем ему. Глядеть на своего оруженосца, каждый день, ежечасно, ежесекундно — и так не ценить его.
Оскар был бы счастлив, если бы ему повезло так же, как Алве, но тот раз за разом опережал его повсюду.
— Жарко, — выдыхает Ричард и утирает ладонью пот с лица. — Очень жарко.
В Надоре наверняка не так, думает Оскар и уже почти хочет это произнести, но не может — мешает сухость во рту. Наверное, это от проклятой жары, которая, кажется, заполняет его целиком, заполняет весь мир, не оставляя ничего кроме себя.
Есть люди, которые умеют так же.
Ричард Окделл чем-то похож на эту жару.
Не думать о нем сложно.
Оскар складывает кончики пальцев перед лицом и глубоко дышит. Его почти мутит от Расанны, грязной и заполненной глиной, от жары, от Рокэ Алвы, который сейчас находится где-то неподалеку и даже так омрачает жизнь Оскара — от всего вместе и по отдельности.
— Когда уже станет прохладнее? — почти стонет рядом Ричард.
— Здесь — не скоро, — слегка улыбается Оскар — губы трескаются, и улыбаться больно. — В Надоре, наверное, прохладнее.
Он все-таки говорит это — просто, чтобы поддержать разговор. С Ричардом можно не разговаривать — на него можно просто смотреть, ему можно просто улыбаться, и он оценит.
Алва так делать не будет. Алва не будет улыбаться, он усмехнется и отвернется, но Ричарду хватит и этого.
Ричард кивает, видимо, вспоминая о доме, и задумывается о чем-то своем (когда Ричард задумывается, он прикусывает нижнюю губу, а его взгляд становится пустым и отстраненным.
Когда Ричард задумывается об Алве, его серые глаза затягивает туманом.)
Тяжело смотреть в затуманенные глаза, но Оскар справляется с собой и хлопает по плечу Ричарда.
— Расскажи о Надоре, — предлагает он и с радостью видит, как туман уходит из серых глаз. — Может, от воспоминаний станет прохладнее тебе, а мне — от твоих рассказов. В Олларии тоже не холодно, знаешь ли.
Ричард начинает рассказывать, и Оскар неотрывно смотрит на него. Так забавно — Ричард жестикулирует, пытаясь что-то объяснит; Ричард моргает, подбирая слова — и совсем не думает о Рокэ Алве. Хоть что-то радует.
— Я не видел снега, — перебивает он. — Двадцать шесть лет жизни прошло зря.
Ричард удивленно смотрит на него.
— Поедем после войны со мной в Надор? — предлагает он. — Там точно будет снег.
Оскар кивает, соглашаясь, а внутри закипает торжество и радость, зреет, точно спелый гранат, удовольствие.
Рокэ Алве Ричард точно не предлагал поездку в Надор.
Быть может, думает Оскар, он успеет что-то изменить.
Он отхлебывает из фляги во второй раз.
Все так же жарко и прохладнее от рассказа Ричарда не становится, но из рта исчезает противный вкус песка.
Наверное, это предвещает что-то хорошее.
Но избавиться от мыслей о Рокэ Алве, Леворукий бы его побрал, все равно не получается. Быть может, его убьет на войне шальная пуля, и тогда можно будет вздохнуть спокойно, и не делить с ним Ричарда. Не пытаться завоевать его внимание, отвлечь от Алвы.
Оскар глотает воду и становится легче.
Тучи на небе сгущаются.
-
-
21.03.2016 в 23:32драббл с феншо мой самый любимый
-
-
22.03.2016 в 00:33Там был мальчик с лицом Ричарда, ааааааааа
Это космос)
-
-
22.03.2016 в 18:50Enco de Krev, спасибо! Мальчик с лицом Ричарда — моя личная боль, просто вот то, что мне нравится в драббле.